Юрий Визбор
Вот это для мужчин,
Рюкзак и ледоруб!
Ю́рий Ио́сифович (Юзефович) Ви́збор
Дата рождения — 20.06.1934
Дата смерти — 17.09.1984
Юрий Визбор родился 20 июня 1934 года в Москве, в семье командира Красной Армии. Советский автор-исполнитель песен, киноактёр, журналист, прозаик, киносценарист и документалист, драматург, поэт, художник; один из основоположников жанра авторской, студенческой, туристской песни; создатель жанра «песни-репортажа», автор более 300 песен. Один из наиболее ярких и самобытных бардов. Член Союза журналистов и Союза композиторов СССР. Одним из серьёзнейших увлечений Визбора всю жизнь были путешествия и горные походы. Поэт занимался альпинизмом, участвовал в экспедициях на Кавказ, Памир и Тянь-Шань; был инструктором по горнолыжному спорту. Увлечение горными вершинами и альпинизмом нашло отражение и в песнях «Домбайский вальс», «Хамар-Дабан», «Поминки», «Песня альпинистов», «Фанские горы», «Непогода в горах», «Леди», «3-й Полюс»; и др., и сделало песни Визбора популярными среди туристов. Не все знали, кто именно являлся автором этих песен; они считались народными. 11 марта 1984 года в альпинистском лагере «Цей» Визбор пишет свою последнюю песню — «Цейская». Всего за 33 года им было написано более 300 песен, и более пятидесяти его стихотворений положено на музыку другими композиторами.
С апреля 1984 года тяжело болен раком печени. 17 сентября 1984 г., на 51-м году жизни, Юрий Визбор скончался в Москве. Похоронен на московском Кунцевском кладбище.
(для прослушивания нажмите на название песни, значок
или на картинку к песне)
А будет это так: заплачет ночь дискантом,
И ржавый ломкий лист зацепит за луну,
И белый-белый снег падёт с небес десантом,
Чтоб черным городам придать голубизну.
И тучи набегут, созвездьями гонимы.
Поднимем воротник, как парус декабря,
И старый-старый пёс с глазами пилигрима
Закинет морду вверх при жёлтых фонарях.
Друзья мои, друзья, начать бы все сначала,
На влажных берегах разбить свои шатры,
Валяться б на досках нагретого причала
И видеть, как дымят далёкие костры.
Ещё придёт зима в созвездии удачи,
И лёгкая лыжня помчится от дверей,
И, может быть, тогда удастся нам иначе,
Иначе, чем теперь, прожить остаток дней.
21 ноября 1975 г.
Домбайский вальс
Лыжи у печки стоят,
Гаснет закат за горой...
Месяц кончается март,
Скоро нам ехать домой.
Здравствуйте хмурые дни,
Горное солнце прощай!
Мы на всегда сохраним,
В сердце своём этот край.
Нас провожает с тобой,
Горный красавец Эрцог.
Нас ожидает с тобой,
Марево дальних дорог.
Вот и окончился круг,
Помни, надейся, скучай...
Снежные флаги разлук,
Вывесил старый Домбай.
Что ж ты стоишь на тропе,
Что ж ты не хочешь идти.
Нам надо песню допеть,
Нам надо меньше грустить.
Снизу кричат поезда,
Правда, кончается март.
Ранняя всходит звезда,
Где-то лавины шумят.
19 апреля 1961 года
Если я заболею...
По стихам Я. Смелякова
Музыка Юрия Визбора
Если я заболею,
К врачам обращаться не стану,
Обращусь я к друзьям -
Не сочтите, что это в бреду:
Постелите мне степь,
Занавесьте мне окна туманом,
В изголовье поставьте
Упавшую с неба звезду!
Я шагал напролом,
Никогда я не слыл недотрогой.
Если ранят меня
В справедливых тяжелых боях,
Забинтуйте мне голову
Русской лесною дорогой
И укройте меня
Одеялом в осенних цветах.
От морей и от гор
Веет вечностью, веет простором.
Раз посмотришь - почувствуешь:
Вечно, ребята, живём!
Не больничным от вас
Ухожу я, друзья, коридором,
Ухожу я, товарищи,
Сказочным Млечным путём.
1960 год
Фанские горы
Я сердце оставил в Фанских горах,
Теперь бессердечный, хожу по равнинам,
И в тихих беседах, и в шумных пирах,
Я молча мечтаю о синих вершинах.
Когда мы уедем, уйдём, улетим,
Когда оседлаем мы наши машины,
Какими здесь станут, пустыми пути,
Как будут без нас, одиноки вершины.
Какими здесь станут, пустыми пути,
Как будут без нас, одиноки вершины.
Лежит моё сердце на трудном пути,
Где гребень высок, где багряные скалы.
Лежит моё сердце, не хочет уйти,
По маленькой рации шлёт мне сигналы.
Когда мы уедем, уйдём, улетим,
Когда оседлаем мы наши машины,
Какими здесь станут, пустыми пути,
Как будут без нас, одиноки вершины.
Какими здесь станут, пустыми пути,
Как будут без нас, одиноки вершины.
Я делаю вид, что прекрасно живу,
Пытаюсь на шутки друзей улыбнуться,
Но к сердцу покинутому, моему,
Мне в Фанские горы, придётся вернуться.
Когда мы уедем, уйдём, улетим,
Когда оседлаем мы наши машины,
Какими здесь станут, пустыми пути,
Как будут без нас, одиноки вершины.
Какими здесь станут, пустыми пути
Как будут без нас, одиноки вершины.
Я сердце оставил в Фанских горах
28 июля 1976,
Фанские горы
Милая моя
Всем нашим встречи разлуки, увы, суждены.
Тих и печален ручей у янтарной сосны.
Пеплом несмелым подёрнулись угли костра.
Вот и окончилось всё, расставаться пора.
ПРИПЕВ:
Милая моя! Солнышко лесное!
Где, в каких краях, встретишься со мною.
Крылья сложили палатки - их кончен полёт.
Крылья расправил искатель разлук - самолёт.
И потихонечку пятится трап от крыла -
Вот уж, действительно, пропасть меж нами легла.
ПРИПЕВ:
Не утешайте меня, мне слова не нужны.
Мне б отыскать тот ручей у янтарной сосны.
Вдруг сквозь туман там краснеет кусочек огня,
Вдруг у огня ожидают, представьте, меня?
ПРИПЕВ:
1973 год
Наполним музыкой сердца
Наполним музыкой сердца!
Устроим праздники из буден.
Своих мучителей забудем,
Вот сквер - пройдёмся ж до конца.
Найдём любимейшую дверь,
За ней - ряд кресел золочёных,
Куда с восторгом увлечённых,
Внесём мы тихий груз своих потерь,
Внесём мы тихий груз своих потерь.
Какая музыка была,
Какая музыка звучала!
Она совсем не поучала,
А лишь тихонечко звала.
Звала добро считать добром,
И хлеб считать благодеяньем,
Страданье вылечить страданьем,
А душу греть вином или огнём.
И светел полуночный зал.
Нас гений издали заметил,
И, разглядев, кивком ответил,
И даль иную показал.
Там было очень хорошо
И все вселяло там надежды,
Что сменит жизнь свои одежды,
Ля-ля-ля-ля, ля-ля-ля-ля-ля-ля.
Наполним музыкой сердца...
2 июля 1975
Охотный ряд
Нажми, водитель, тормоз, наконец,
Ты нас тиранил три часа подряд.
"Слезайте, граждане, приехали, конец -
Охотный ряд, Охотный ряд".
Когда-то здесь горланили купцы,
Москву будила зимняя заря,
И над сугробами звенели бубенцы -
Охотный ряд, Охотный ряд.
Здесь бродит запад, гидов теребя,
На "Метрополь" колхозники глядят,
Как неохота уезжать мне от тебя -
Охотный ряд, Охотный ряд.
Вот дымный берег юности моей,
И гавань встреч, и порт ночных утрат,
Вот перекрёсток ста пятнадцати морей,
Охотный ряд, Охотный ряд.
Нажми, водитель, тормоз, наконец,
Ты нас тиранил три часа подряд.
"Слезайте, граждане, приехали, конец -
Охотный ряд, Охотный ряд".
1960 год
Осенние дожди
Видно, нечего нам больше скрывать,
Все нам вспомнится на Страшном суде.
Эта ночь легла, как тот перевал,
За которым исполненье надежд.
Видно, прожитое - прожито зря,
Но не в этом, понимаешь ли, соль.
Видишь, падают дожди октября,
Видишь, старый дом стоит средь лесов.
Мы затопим в доме печь, в доме печь,
Мы гитару позовём со стены,
Все, что было, мы не будем беречь,
Ведь за нами все мосты сожжены,
Все мосты, все перекрёстки дорог,
Все прошёптанные клятвы в ночи.
Каждый предал все, что мог, все, что мог,
Мы немножечко о том помолчим.
И слуга войдёт с оплывшей свечой,
Стукнет ставня на ветру, на ветру.
О, как я тебя люблю горячо -
Это годы не сотрут, не сотрут.
Всех друзей мы позовём, позовём,
Мы набьём картошкой старый рюкзак.
Спросят люди: "Что за шум, что за гром?"
Мы ответим: "Просто так, просто так!".
Просто нечего нам больше скрывать,
Все нам вспомнится на Страшном суде.
Эта ночь легла, как тот перевал,
За которым исполненье надежд.
Видно, прожитое - прожито зря,
Но не в этом, понимаешь ли, соль.
Видишь, падают дожди октября,
Видишь, старый дом стоит средь лесов.
1970 год
Серёга Санин
С моим Серёгой мы шагаем по Петровке,
По самой бровке, по самой бровке.
Жуём мороженое мы без остановки -
В тайге мороженого нам не подают.
Припев:
То взлёт, то посадка, то снег, то дожди,
Сырая палатка, и писем не жди.
Идёт молчаливо в распадок рассвет.
Уходишь - счастливо! Приходишь - привет!
Идёт на взлёт по полосе мой друг Серёга,
Мой друг Серёга, Серёга Санин.
Серёге Санину легко под небесами,
Другого парня в пекло не пошлют.
Припев:
Два дня искали мы в тайге капот и крылья,
Два дня искали мы Серёгу.
А он чуть-чуть не долетел, совсем немного
Не дотянул он до посадочных огней.
Припев:
1965 год
Шхельда
Кончилось лето жаркое,
Шхельда белым, бела.
Осень, дождями шаркая,
В гости ко мне пришла.
Снова туманы вижу я,
Свесились с гор крутых.
Осень, девчонка рыжая,
Ясная, словно ты.
Что ты так смотришь пристально,
Толком я не пойму.
Мне словно зимней пристани,
Маяться одному.
Тихие зори праздновать,
Молча встречать рассвет.
Наши дороги разные,
И перекрёстков нет.
Ты ж ведь большая умница,
Вытри с лица слезу.
Горы снегами пудрятся
Вот и сидим внизу.
Снова дожди тоскливые,
А на верху метёт.
Песни, как вёрсты длинные,
Парень один поёт.
1964 год
Спокойно, дружище, спокойно
Спокойно, дружище, спокойно,
У нас ещё все впереди.
Пусть шпилем ночной колокольни
Беда ковыряет в груди.
Не путай конец и кончину,
Рассветы, как прежде, трубят,
Кручина твоя не причина,
А только ступень для тебя.
По этим истёртым ступеням,
По горю, разлукам, слезам
Идём, схоронив нетерпенье
В промытых ветрами глазах.
Виденья видали ночные
У паперти северных гор,
Качали мы звезды лесные
На черных глазищах озёр.
Спокойно, дружище, спокойно,
И пить нам и весело петь,
Ещё в предстоящие войны
Тебе предстоит уцелеть.
Уже и рассветы проснулись,
Что к жизни тебя возвратят,
Уже изготовлены пули,
Что мимо тебя просвистят.
1962 год
Три минуты тишины
По судну "Кострома" стучит вода,
В сетях антенн качается звезда,
А мы стоим и курим - мы должны
Услышать три минуты тишины.
Молчат во всех морях все корабли,
Молчат морские станции земли,
И ты ключом, приятель, не стучи,
Ты эти три минуты помолчи.
Быть может, на каком борту пожар,
Пробоина в корме острей ножа?
А может быть, арктические льды
Корабль не выпускают из беды?
Но тишина плывёт, как океан.
Радист сказал: "Порядок, капитан".
То осень бьёт в антенны, то зима,
Шесть баллов бьют по судну "Кострома".
Весна 1965
Ты у меня одна
Ты у меня одна, словно в ночи Луна,
Словно в году весна, словно в степи сосна.
Нету другой такой, ни за какой рекой,
Нет за туманами, дальними странами.
В инее провода, в сумерках города.
Вот и взошла звезда, чтобы светить всегда,
Чтобы гореть в метель, чтобы стелить постель,
Чтобы качать всю ночь у колыбели дочь.
Вот поворот, какой делается с рекой.
Можешь отнять покой, можешь махнуть рукой,
Можешь отдать долги, можешь любить других,
Можешь совсем уйти, только свети, свети!
1964 год
Сигарета к сигарете
Сигарета к сигарете, дым под лампою,
Здравствуй, вечер катастрофы, час дождя.
Ходит музыка печальная и слабая,
Листья кружатся, в снега переходя.
Наш не весел разговор, и не ко времени,
Ах, как будто бы ко времени беда.
Мы так много заплатили за прозрение,
Что, пожалуй, обнищали навсегда.
Не пытай меня ни ласкою, ни жалостью,
Как ни странно, я о прошлом не грущу,
Если можешь, ты прости меня, пожалуйста,
Вдруг и я тебя когда-нибудь прощу.
Синий дым плывёт над нами мягкой вечностью,
Чиркнет спичка, сигарета вспыхнет вновь.
За окном с зонтами ходит человечество,
Обокраденное нами на любовь.
10-12 июня 1975 года
Леди
О, моя дорогая, моя несравненная леди,
Ледокол мой печален, и штурман мой смотрит на юг,
И, представьте себе, что звезда из созвездия Лебедь
Непосредственно в медную форточку смотрит мою.
Непосредственно в эту же форточку ветер влетает,
Называвшийся в разных местах то муссон, то пассат,
Он влетает и с явной усмешкой письма листает,
Не отправленные, потому что пропал адресат.
Где же, детка моя, я тебя проморгал и не понял,
Где, подруга моя, разошёлся с тобой на пути,
Где, гитарой бренча, прошагал мимо тихих симфоний,
Полагая, что эти концерты ещё впереди.
И беспечно я лил на баранину соус "ткемали",
И картинки смотрел по утрам на обоях чужих,
И меня принимали, которые не понимали,
И считали, что счастье является качеством лжи.
Одиночество шлялось за мной и в волнистых витринах
Появлялась печальной фигурой в потёртом плаще.
За фигурой по мокрым асфальтам катились машины
Абсолютно пустые, без всяких шофёров вообще,
И в пустынных вагонах метро я летел через годы,
И в безлюдных портах провожал и встречал сам себя,
И водили со мной хороводы одни непогоды,
И все было на этой земле без тебя, без тебя.
Кто-то рядом ходил и чего-то бубнил - я не слышал,
Телевизор мне тыкал красавиц в лицо - я ослеп,
И надеясь на старого друга и горные лыжи,
Я пока пребываю на этой пустынной земле.
О, моя дорогая, моя несравненная леди
Ледокол мой буксует во льдах, выбиваясь из сил.
Золотая подружка моя из созвездия Лебедь,
Не забудь - упади, обнадёжь, догадайся, спаси.
18 апреля 1981 год
гор. Туапсе
Мне твердят
Мне твердят, что скоро ты любовь найдёшь
И узнаешь с первого же взгляда,
Мне бы только знать, что где-то ты живёшь,
И, клянусь, мне большего не надо.
Снова в синем небе журавли трубят,
Я хожу по краскам листопада.
Мне хотя бы мельком повидать тебя,
И, клянусь, мне большего не надо.
Дай мне руку, слово для меня скажи,
Ты моя надежда и награда.
Мне хотя бы раз прожить с тобой всю жизнь,
И, клянусь, мне большего не надо.
1973 год
